В экономической и политической жизни латиноамериканских стран все большую роль играл иностранный капитал. До конца XIX века это был главным образом английский капитал. В начале XX в.
усилилось проникновение германских, японских и в особенности американских монополий. Установление американского господства на Кубе и Пуэрто-Рико в результате войны 1898 г. против Испании, интервенция в Колумбии в 1903 г.
и создание марионеточной республики Панамы были важнейшими этапами экспансии Соединенных Штатов. Сооружение Панамского канала означало установление их военного контроля на стыке стран Центральной и Южной Америки.
Для деятельности иностранных предпринимателей в Латинской Америке существовала чрезвычайно благоприятная обстановка: отсталость и патриархальный уклад жизни, феодальные пережитки, остатки рабства, нищета и почти сплошная неграмотность народных масс. Надежными союзниками империалистов были крупные помещики-скотоводы и верхушка католической церкви.
Союз иностранного монополистического капитала с горсткой местных магнатов определил одностороннее развитие латиноамериканских стран. Их экономика ориентировалась почти исключительно на производство экспортных товаров для Европы и Соединенных Штатов.
В начале XX века были исследованы нефтяные источники в Аргентине, Мексике, Венесуэле, Бразилии. В Мексике в 1910 г. было добыто всего 0,5 млн.
т нефти, а в 1917 г. уже около 8 млн. т.
В том же году в Европу была отгружена первая партия цистерн с венесуэльской нефтью. Накануне мировой войны началась добыча меди в Чили. Большого размаха достигла добыча цветных металлов в Колумбии, Перу, Мексике, Венесуэле.
Население Южной Америки, в особенности Аргентины, Уругвая, Парагвая, Чили и юга Бразилии, заметно возросло за счет европейских иммигрантов. Задавленных нуждой крестьян, городскую бедноту и рабочих — итальянцев, испанцев, немцев, русских, евреев — привлекало наличие здесь свободных земель, с которыми они связывали свои надежды на лучшую жизнь. В Аргентину за период с 1896 по 1913 г.
прибыло около 3 млн. человек. В Бразилию с 70-х годов XIX в.
до 1917 г. иммигрировало свыше 2,5 млн. человек, из которых более половины составляли итальянцы.
Однако земля, манившая европейских бедняков, оставалась их мечтой. К началу массовой иммиграции лучшие земли близ основных экономических центров были захвачены крупными помещиками. Освоение еще не обработанных земель на периферии требовало значительных средств и было недоступно иммигрантам-беднякам.
Товарное земледелие и животноводство развивались в Латинской Америке на базе полуфеодальных латифундий, сложившихся в течение веков. Рост капитализмане разрушил крупного землевладения, а, напротив, укрепил его. Такие латифундии — фазенды в Бразилии, фундо в Чили, эстансии в Аргентине, асьенды в большинстве латиноамериканских стран, — принадлежавшие частным лицам и иностранным акционерным обществам, приспосабливались к товарному производству на экспорт. Государственные земли, в том числе земли, отнятые у индейцев, продавались за бесценок помещикам и иностранным компаниям. Нередко крупные землевладельцы самочинно округляли свои имения за счет государственных земель; это широко практиковалось в Бразилии, где правительство, по словам современников, само не знало, какие земли ему принадлежат.
Мелкое землевладение европейских колонистов не получило сколько-нибудь значительного развития. Лишь на юге Бразилии, а также в отдаленных от центра аргентинских провинциях Санта-Фэ и Мендоса, в Коста-Рике и в некоторых районах Боливии, Парагвая, Чили и Мексики существовали хозяйства мелких колонистов, которые с трудом сводили концы с концами. В Аргентине (по данным 1914 г.
) 100 тысяч мелких собственников владели 964 тыс. га земли, в то время как 2 тыс. крупных помещиков, размеры владений которых составляли от 10 тыс.
до 300 тыс. га, сосредоточили в своих руках свыше 54 млн. га земли.
Всего в Аргентине было немногим более 300 тыс. собственников и арендаторов, а безземельных крестьян и сельскохозяйственных рабочих — свыше 1 млн.
Крупные плантаторы и помещики-скотоводы сдавали до половины своей земли в краткосрочную аренду на 1—3 года, а остальную часть использовали с помощью наемных рабочих под экспортные культуры (кофе, хлопок, лен) или для разведения скота. Широкое распространение получила система пеонажа. Закабаленные батраки-пеоны, проживавшие со своими семьями на земле помещиков, нередко превращались в наследственных долговых рабов.
С ростом товарного производства помещики постепенно становились также владельцами сахарных, консервных, кожевенных и других заводов. С другой стороны, представители крупной буржуазии были одновременно и землевладельцами, вкладывавшими часть своих доходов от сельского хозяйства в промышленность. Этим обстоятельством объяснялась реакционная, трусливая позиция крупной буржуазии, заинтересованной в сохранении помещичьего землевладения.
Даже секуляризация церковных земель проводилась в Латинской Америке крайне непоследовательно. Почти во всех латиноамериканских странах сохранялись политические привилегии церкви и религиозное обучение в школах.
Могущественная верхушка землевладельцев-капиталистов, тесно связанная с иностранными монополиями и церковью, подавляла всякую оппозицию. Прослойка национальной буржуазии, допущенная к участию в парламенте, была крайне незначительной. В большинстве латиноамериканских стран в этот период господствовали режимы террористических диктатур. Республики Латинской Америки напоминали своеобразные монархии во главе с президентами, власть которых была неограниченнойЦитируется по изд.: Всемирная история. Том VII. М., 1960, с. 381-384.
Уже с 30-х гг. зависимое и деформированное развитие капитализма, усилившее социальные контрасты, привело к медленным, но неизбежным изменениям в латиноамериканском обществе и в его политической системе.
В 30-е гг. нацистская Германия предприняла попытку подчинить себе с помощью “пятой колонны” (профашистски настроенных эмигрантов и т. д.
) ряд южноамериканских республик (Бразилия, Боливия и др. ). Под влиянием европейского фашизма в некоторых странах южного конуса (Бразилия, Аргентина, Чили и др.
) сложились и свои “корпоративистские”, “институционалистские” организации, партии тоталитарного типа, а также и сами военно-фашистские диктатуры. Так, Доминиканская партия, организованная сверху диктатором Трухильо по тоталитарному типу, автоматически включила в себя всех государственных служащих.
Особенно в 30—40-х гг. XX в. образцам европейского фашизма и “корпоративизма” следовала Конституция Бразилии 1937 г.
, в которой профашистски настроенный диктатор Варгес декларировал создание так называемого нового государства. После разгрома нацизма во второй мировой войне позиции фашистских и неофашистских партий ослабли, они утратили массовую социальную базу, но сохранили свое влияние в ряде латиноамериканских стран, нередко сливаясь с террористическими группировками. В 30-е гг.
активную борьбу с европейским фашизмом за влияние на латиноамериканские страны повели также правящие круги США. Североамериканский капитал в рамках политики “доброго соседа” президента Ф. Рузвельта существенно потеснил своих конкурентов, закрепил свое доминирующее положение на субконтиненте.
С конца 60-х гг. стало все более ясно обнаруживаться стремление латиноамериканских республик к противодействию гегемонистской политике США, к проведению независимого внешнеполитического курса. Это нашло свое отражение в целом ряде документов и решений ОАГ. Однако в тех случаях, когда ОАГ не давала официального согласия на использование межамериканских подразделений, США, как и в прежнее время, прибегали к открытому применению военной силы против правительств тех республик, которые рассматривались как слишком “красные” или по иным причинам становились нежелательными для США (Гренада, Панама, Гаити).
С 60-х гг. , стремясь нейтрализовать влияние революционных сил и ослабить антиамериканские настроения, правящие круги США стали в большей степени делать ставку на использование в странах Латинской Америки политики реформизма. С этой целью была разработана программа “Союз ради прогресса”, предусмотревшая предоставление США финансовой помощи тем латиноамериканским странам, которые становятся на путь “мирной регулируемой революции”, т.
е. проведения постепенных аграрных преобразований и других социально-экономических реформ, направленных на модернизацию капиталистических порядков.
Сложный клубок внутренних и внешних экономических противоречий, большая социальная и этническая неоднородность общества, рост политической активности населения ускорили в 30—60-х гг. падение монополии “исторических партий” и процесс формирования многопартийных систем. В большинстве стран обычным стал широкий спектр политических партий, начиная от профашистских группировок и традиционных консерваторов и либералов и заканчивая коммунистами и ультралевыми партиями и подпольными объединениями.
Особенностью партийных систем в странах Латинской Америки, которая также определялась общим кризисным состоянием общества, стали политический максимализм, правый и левый экстремизм, отсутствие сколько-нибудь прочного политического центра. В середине XX в. в целом ряде стран Латинской Америки, особенно в тех, которые пережили экономические и политические катаклизмы, сама накаленная политическая обстановка породила многочисленные ультралевые и экстремистские группировки, которые отвергали легальные методы борьбы, признавали лишь практику террора, партизанской борьбы и т.
д. Кубинская революция 1959 г. , выросшая из партизанской войны, своим примером способствовала дальнейшему углублению революционного процесса на всем континенте.
Неспособность ряда диктаторов бесконечно подавлять оппозицию и контролировать политическую обстановку привели в конце 60-х гг. к целой серии контрпереворотов, которые имели своей целью восстановление законной власти. Приход к руководству государством прогрессивно настроенных военных, патриотических и демократических партий, представителей иных реформистских и демократических организаций представлял собой новое явление в государственно-правовой жизни стран Латинской Америки.
Так, в конце 60-х гг. в Перу, Панаме, Боливии и в Эквадоре взявшие в свои руки власть военные осуществили ряд прогрессивных преобразований, направленных прежде всего на защиту национальной экономики от экспансии иностранного капитала.
Для латиноамериканского конституционализма XX в. характерно то, что даже при самых жестких диктатурах творцы конституции были вынуждены сохранять ее “демократический фасад”. Авторитарные методы правления не означали исключения из конституций развернутых и детально разработанных глав или целых разделов, посвященных политическим правам и личным свободам граждан.
Даже в Парагвае, где несколько десятилетий держалась полуфашистская диктатура Стресснера, конституция декларировала “запрещение эксплуатации человека человеком”. Определенное значение имели конституционные положения, предусматривающие социальные гарантии (право на труд, пенсию, на ограниченную рабочую неделю и т. д.
). Идеи “социального партнерства” нашли свое отражение не только в странах с относительно демократическими конституциями (Мексика, Коста-Рика и др. ), но и в странах с военными и военно-гражданскими режимами.
Так, в ряде конституций 60—70-х гг. частная собственность трактовалась вслед за другими странами Запада как “социальная функция”, а отсюда предусматривалась и возможность ее ограничения, в том числе национализация частной собственности в “интересах общества”.
Конституции большинства страх субконтинента, отражая тенденцию к концентрации политической власти, закрепляют унитаризм с ярко выраженной централизованной системой администрации, но сохраняют муниципальное самоуправление. В тех странах, где сохраняется федерация, последняя выступает прежде всего как исторически унаследованная форма административно-территориальной организации государства (Бразилия, Аргентина, Мексика, Венесуэла).
Основным стержнем конституционного механизма является президент республики, избираемый, как правило, сроком на 6 лет, причем не парламентом, а непосредственно населением. Это, по сути дела, выводило президента и правительство из-под парламентского контроля. Утвердившаяся в XX в.
на субконтиненте своеобразная “суперпрезидентская” республика с обширными полномочиями президента является весьма удобным инструментом для установления режима личной власти. В Латинской Америке, согласно конституциям, в руках президента концентрируется правительственная власть: он осуществляет руководство государственным аппаратом и вооруженными силами. Велика роль президента и в законодательном процессе (право вето, президентские послания конгрессу, право издавать президентские декреты или “декреты-законы” и т.
д. ). Президенты-диктаторы, контролировавшие процесс избрания парламентариев, грубо вмешивались во внутренние дела конгресса, а в ряде случаев обходились без него.
вплоть до 1930- х г. г. латиноамериканские страны развивались преимущественно как аграрные государства.
Они вывозили продукцию крупных латифундий( помещичьих хозяйств), широко использовавших труд низко оплачиваемых наемных работников. Начиная с 1930-х г. г.
, а особенно в послевоенные годы, большинство стран Латинской Америки вступило на путь модернизации, ускоренного индустриального развития. Этому способствовал ряд благоприятных обстоятельств.
В годы второй мировой войны возрос спрос на аграрную продукцию латиноамериканских стран. Будучи удаленными от театра военных действий, эти страны обеспечили приют многим эмигрантам из воюющих стран, скрывающимся от войны и ее последствий (в том числе и из разгромленных держав фашистской оси). Это обеспечило приток квалифицированных специалистов, рабочих.
Латинская Америка воспринималась как относительно безопасный и, благодаря обилию природных ресурсов, неосвоенных земель, выгодный район для вложения капиталов. Несмотря на частые перевороты, сменявшиеся военные режимы, как правило, не решались затрагивать интересы иностранного капитала, тем более что большая его часть принадлежала корпорациям США. Соединенные Штаты не стеснялись прибегать к прямому военному вмешательству или смене правящих фигур в латиноамериканских странах, если ущемлялись их интересы.
Неудачи попытки свержения правительства Ф. Кастро на Кубе, пришедшего к власти революционным путем, после свержения режима генерала Батисты в 1959 году и взявшего курс на сотрудничество с СССР, заставили США скорректировать свою политику.
В 1961 году президент США Кеннеди предложил странам Латинской Америки программу «Союз ради прогресса», на которую было выделено 20 млрд. долларов. Цель этой программы, принятой 19 странами, состояла в содействии решению назревших социально- экономических проблем стран континента, предотвращению появления у них стремления искать поддержки СССРПрограмма Кеннеди помогла решению проблем модернизации, но не укреплению основ политической стабильности. Цикл чередования военных и гражданских режимов в Латинской Америке прервать не удалось, поскольку он выполнял, по сути дела, ту же социально- экономическую роль, что смена у власти правых и левых партий в странах демократии.
Военные, диктаторские режимы, как правило, брали курс на ускоренную модернизацию экономики, ограничивали права профсоюзов, свертывали социальные программы, замораживали зарплату для большинства наемных работников. Приоритетом становилась концентрация ресурсов на широкомасштабных проектах, создание льгот для привлечения иностранного капитала. Эта политика нередко приносила значительный экономический эффект.
Строились дороги, электростанции, развивалась металлургия, нефтедобыча. Началось быстрое освоение природных богатств бассейна реки Амазонка. С помощью зарубежных корпораций, в частности таких гигантов, как «Форд», «Фиат», «Фольсваген», «Дженерал Моторс» в стране было налажено производство автомобилей, самолетов, компьютеров, современного оружия.
В конце 1980- начале 1990-х г. г. в развитии латиноамериканских начался новый этап.
В большинстве стран диктатуры уступили место демократическим, конституционно избранным режимам. После поражения Аргентины в войне с Англией (1982), возникшей из- за спора о принадлежности Фолклендских островов, военный режим дискредитировал себя и вынужден был в 1983 году передать власть гражданскому правительству. В 1985 году диктаторские режимы в Бразилии и Уругвае также уступили власть конституционно избранным правительствам.
В 1989 году, после 35 лет военной диктатуры генерала Стресснера, на путь демократии вступил Парагвай, в 1990 году ушел в отставку генерал А. Пиночет.
На вопрос о том, можно ли считать утверждение демократии в латиноамериканских странах окончательным, ответ будет дан лишь в 21 веке. Однако уже сейчас очевидно, что в их развитии начинается новый этап. Он характеризуется тем, что в условиях прекращения холодной войны и распада СССР США более терпимо относится к социальным экспериментам в этом районе мира. Благодаря развитию интеграционных процессов на южном американском континенте, повышению уровню жизни увеличилась емкость внутренних рынков, что создает предпосылки для более стабильного развития.
Новый уровень глобализации, иначе говоря, новая роль мировых хозяйственных связей, привлечение современной технологии и иностранного капитала, стал частью стратегии латиноамериканских стран. Основным источником накопления капиталов и модернизации стали широкое привлечение иностранного капитала в форме инвестиций, займов и кредитов, развитие экспортных отраслей. Эта политика привела к развитию производства в области энергетики, электронной промышленности, к ускорению научно- технического прогресса.
В 1980 году валовый национальный продукт региона превзошел уровень 1960 г. в 3,5 раза.
Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском:
Особенностью развития стран Латинской Америки в начале XX в. было то, что после завоевания ими независимости в XIX в. дальнейшая их история характеризовалась острой социально-политической борьбой, определившей все своеобразие их последующего конституционного и государственно-правового развития.
Эта борьба не закончилась и к началу XX в. В странах Латинской Америки у власти по-прежнему находились представители крупных землевладельцев и католической церкви, во многих государствах сохранилась система каудилизма.
Однако и здесь наметились перемены. К руководству страной все чаще стали приходить представители национальной буржуазии. Экономическое развитие государств Латинской Америки привело к росту социальной и политической активности населения, а также к утрате латифундистами и представителями церкви монополии на власть.
Для экономики стран Латинской Америки в начале XX в. характерно преодоление изоляции: государства постепенно втягивались в мировые хозяйственные связи. Однако значительную роль в развитии экономики этих стран играл иностранный капитал, что не могло не сказаться отрицательно на экономическом положении государств в целом.
До Первой мировой войны ключевые позиции в странах Латинской Америки занимали английские компании. После войны США постепенно начали теснить своих конкурентов. Американский капитал не только доминировал в важнейших отраслях промышленности и торговли латиноамериканских государств, но и приобрел здесь крупные земельные владения.
Надо отметить, что вплоть до конца 1970-х гг. XX в. доминирующее экономическое, политическое и военное положение США оказывало огромное влияние на внутреннюю экономическую и политическую ситуацию стран Латинской Америки.
Начиная с 10-х гг. XX в.
США открыто вмешивались в их внутренние дела, посылая свои вооруженные силы в различные латиноамериканские государства под предлогом защиты своих граждан, но с целью поддержать проамериканские диктаторские режимы (интервенции на Кубе, в Панаме, Доминиканской Республике, Никарагуа, Гондурасе). Так, в 1915 г. под предлогом защиты своих граждан и собственности США оккупировали Гаити. В том же году морская пехота США высадилась в Доминиканской Республике, а правительство США фактически управляло этой страной до 1924 г.
В результате борьбы за власть между различными каудильо в некоторых государствах Латинской Америки установились жестокие диктатуры. Примерами могут служить диктатура X. Гомеса в Венесуэле, Э.
Кабрера в Гватемале. X. Гомес, например, расстреливал людей только на основании того, что “читал их мысли”.
Несмотря на политическую нестабильность в странах Латинской Америки политическая система этих государств постепенно стала меняться под влиянием быстрого роста капиталистических отношений. Возникали профсоюзы, демократические движения. Начинался переход к многопартийной системе.
Предпринимались попытки осуществить экономические и социальные преобразования. Однако многочисленные путчи и военные перевороты, за которыми стояла не только местная олигархия, но и иностранные компании, делали эти попытки безрезультатными.
Источники:
