милитаристский япония пропаганда С ухудшением экономической ситуации в конце 20-х годов прошлого столетия политика вооруженной экспансии обретала все большее число сторонников. Негативные для японской стороны результаты конференции в Вашингтоне (пресечение деятельности Японии по обретению господства в Китае) привели к тому, что военные круги и политические партии начали сближаться. В 1927 году в Японии к власти приходит генерал Танака Гиити, человек правых убеждений, всеми руками голосовавший за агрессивную внешнюю и жесткую внутреннюю политику. Он выдвигал новые принципы поведения Японии в международных отношениях: отправлять войска туда, где японским интересам угрожает опасность. В Токио 27 июня 1927 года открывается «Восточная конференция», целью которой была формулировка нового курса в отношениях с Китаем. По ее итогам была обнародована «Политическая программа в отношении Китая», главным тезисом которой был факт того, что Маньчжурия и Монголия отныне становятся «предметом особой заботы Японии». Если говорить прямым текстом, то речь шла о вторжении на эти территории и создании там марионеточных государств, подконтрольных стране восходящего солнца. Следовательно, «эта конференция делала маньчжурский инцидент неизбежным».1 Немногим позже завершения работы конференции 25 июля 1927 года генерал Танака представит императору Сёва меморандум, в котором изложены стратегические цели Японии по обретению мирового господства. Идеологической базой меморандума стали понятия «хакко ити у» и «кодо», на которых мы остановимся в дальнейшем. Современные историки сомневаются в подлинности данного документа, однако можно без сомнения утверждать, что в нем четко прописаны намерения милитаристов, пришедших в Японии к власти. Автор пишет, что завещанная императором Мэйдзи цель нации Ямато состоит в том, чтобы стать главной силой во всем мире. Для того, чтобы достичь этого, нужно пройти несколько ступеней. Во-первых, необходимо покорить Маньчжурию, затем – Китай. После этого вся Азия, видя мощь Японии, объединится под ее знаменами для того, чтобы взять господство над остальными странами всего мира. Важно только сделать первый шаг, и основными силами, которые могут помешать сделать это являются СССР и США. Именно на борьбу с ними была нацелена империя. Примерно в это же время политические партии начинают терять влияние как элементы прозападной политики. Причиной этого является мировой экономический кризис, а также неблагоприятная международная обстановка. К примеру, Япония в штыки восприняла выдвинутый на Лондонской конференции «Морской закон», обязавший страну сократить тоннаж крейсеров на 70% от тоннажа британского и американского флотов. Военные и шовинистические формирования расценили этот закон как угрозу для своего государства, ведь экономика страны восходящего солнца завязана на экспорте, и крейсеры были необходимы для защиты жизненно важных ресурсных поставок. Все это сыграло большую роль в нарастании неприязни к англоамериканцам. Именно в это время на сцене появляется «молодое офицерство». Его представляли выходцы из общественных слоев, наиболее пострадавших в связи с мировым финансовым кризисом (средних, мелких предпринимателей, зажиточных крестьян, торговцев), что и явилось причиной их рвения решить все трудности, с которыми столкнулась страна, захватническим путем. Партиям ставилась в вину их неспособность стабилизировать экономическую ситуацию, снижение жалования, увольнение большого количества военных. Набирающее силу «молодое офицерство» при поддержке концернов в конечном итоге стало фундаментом милитаризации японского общества. Программа их действий была направлена на представление армии как истинных защитников спокойствия империи от засилья финансовой олигархии, в их выступлениях все чаще стали звучать антикапиталистические лозунги, призывы к закрытию парламента, требование упразднения буржуазно-помещичьих партий. Все это сочеталось с идеями паназиатизма, превознесения императора и притязаниями на господство Японии во всем мире.
Взаимодействие новых политических сил и новых концернов приобрело форму некоего симбиоза (взаимовыгодных отношений). Финансовые круги были целиком и полностью заинтересованы в милитаризации страны, однако именно новые концерны полагали, что их финансовая помощь в приходе милитаристов к власти впоследствии обернется государственными дотациями в их пользу. Потеря партиями влияния впоследствии вылилась в физическое устранение старых политических деятелей, обретших власть еще в так называемый период демократии Тайсё. Были убиты премьер-министр, глава партии Минсэйто, Юкио Хамагути, а также глава кабинета и председатель Сэйюкай Инауи. В 1931 году армия под влиянием «молодых офицеров» провоцирует Маньчжурский инцидент, ознаменовавший первый этап агрессии Японии на китайской территории. Подрыв железной дороги некими агрессорами с китайской стороны дал повод Квантунской армии начать боевые действия на северо-востоке Китая. Успешные операции позволили быстро оккупировать Маньчжурию с созданием на ее территории марионеточного государства Маньчжоу-го, во главе которого встал император Пу И. Оккупация китайской территории отнюдь не послужила поводом для налаживания отношения Японии с западными странами. В 1933 году она была исключена из Лиги Наций. Выводивший свою делегацию из зала Ёсукэ Мацуока произнес следующие вошедшие в историю слова: «Через несколько лет мы будем поняты миром, как им был понят Иисус из Назарета… Миссия Японии состоит в том, чтобы руководить миром духовно и интеллектуально… Япония станет колыбелью нового мессии». Слова, произнесенные в зале, где были собраны представители всех государств, заявили о Японии как о новом очаге милитаризма и империализма. Все больше продолжался процесс усиления военных и потери авторитета партий. В 1934 премьер Сайто предложил предоставить военным чиновникам больше полномочий в принятии национальной политики. Наряду с этим была выдвинута программа по увеличению государственного бюджета за счет повышенного сбора налогов со слоев населения, занимающихся сельским хозяйством. По ходу выполнения данной программы во всех регионах страны создавались сельскохозяйственные корпорации, по сути ставшие центрами власти на местах, что также подорвало силу партий.3 В 1935 году основали Исследовательское бюро при кабинете министров, состав которого был представлен гражданскими и военными чиновниками. Полномочиями данного органа стало определение курса политики страны. Как видно, в очередной раз представители партий оказались не у дел. Еще один гвоздь в гроб партийной системы был забит дополнительными платами, выдаваемыми людям, не состоявшим в партиях.4 Таким образом, мы видим, что власть в Японии перешла к милитаристам постепенно, без каких-либо социальных потрясений. На протяжении нескольких лет партократы методично вытравливались с политической арены. Желание взявших власть военных решить все экономические и социальные проблемы посредством внешней экспансии предопределило путь развития Японии на 15 лет. Действительно, когда есть четкий образ врага, мешающего спокойно жить, у общества не возникает никаких вопросов по поводу причин их бедственного положения, ведь необходимо прикладывать все силы к тому чтобы твоя страна победила этого врага и пришла к процветанию. Кроме того, чтобы оправдать такой поступок как вторжение в соседнее государство и убийство мирного населения, народу должна быть представлена определенная сакральная цель, ради выполнения которой стоит пойти на фронт и отдать свою жизнь. В Японии, в жизни которой сакральные традиции играют не последнюю роль, с поиском такой цели проблем не было. Именно здесь и начинает играть свою роль так горячо любимая лидерами тоталитарных государств пропаганда.
После русско-японской войны Япония испытывала серьезные финансовые затруднения. Выплата процентов по иностранным займам отягощала бюджет; военные расходы сократились в самой малой степени. Захват Японией значительной части обширного китайского рынка содействовал росту некоторых отраслей ее промышленности, главным образом текстильной, хотя тяжелая промышленность развивалась по-прежнему крайне медленно.
За десятилетие 1903 — 1913 гг. почти утроился оплаченный акционерный капитал, причем в промышленности он увеличился почти в пять раз. 38 % этого капитала приходилось на долю небольшого числа компаний, составлявших менее полупроцента общего числа японских акционерных обществ.
В целом же в экономике страны преобладало сельское хозяйство. Огромное большинство населения составляли крестьяне — арендаторы мелких и мельчайших земельных участков. В 1913 — 1914 гг.
наблюдались признаки нового подъема демократического движения, направленного против увеличения налогов и произвола властей. В феврале 1913 г. в ряде городов произошли демонстрации против милитаристского кабинета Капура.
Повторились, и даже в несколько большем масштабе, сентябрьские события 1905 г. ; поджигались полицейские участки, подвергались разгрому резиденции некоторых видных сановников. Кабинету Кацура пришлось уйти в отставку.
Новое правительство, сформированное Ямамото, пытаясь привлечь на свою сторону буржуазную оппозицию, провело некоторые административные реформы. В частности, был отменен закон, согласно которому военными и . морскими министрами могли быть лишь генералы и адмиралы действительной службы.
Широкую огласку в начале 1914 г. получили подкупы и взяточничество в морском министерстве, что послужило толчком к новым демонстрациям и к очередному правительственному кризису.
Вопрос 9.Япония во Второй Мировой войнеЯпония накануне 2 м.в. Стратегические планы. Военно-политическое руководство Японии своей ближайшей целью считало завоевание господства в Азии и бассейне Тихого океана путем захвата Китая, азиатских и тихоокеанских колониальных владений западноевропейских держав и США, советского Дальнего Востока. Предполагалось, что владычество над многими сотнями миллионов человек, их порабощение и превращение захваченных территорий в военно-экономические плацдармы для дальнейшей борьбы за мировое господство приведут к созданию грандиозной колониальной империи.. Стратегические планы Японии предусматривали, прежде всего, северное (против СССР), а также южное (против Франции, Великобритании и США) направления агрессии, выбор которых зависел от наличия благоприятных условий. Связанная «антикоминтерновским пактом» с Германией и Италией, Япония учитывала в своих стратегических планах замыслы этих фашистских государств.
Дождавшись разгрома и капитуляции Франции и Голландии перед Берлином, японцы приступили к оккупации их колоний в ЮВА, затем та же судьба постигла Малайю, Бирму, Таиланд, Филиппины. Обострение японо-американского соперничества в АТР привело к нападению Японии на Перл-Харбор в декабре 1941 г. – так началась Тихоокеанская война. Развязывая Тихоокеанскую войну, японский империализм обладал весьма скромным по сравнению со своими противниками военно-экономическим потенциалом (производство стали на уровне Люксембурга), но надеялся на внезапность и разобщенность интересов “британского льва, американской пантеры и русского медведя”.
Западные Державы определили главным европейский ТВД против Германии, отложив принятие решительных мер против Японии на период после капитуляции Берлина. Таким образом, судьба Японии решалась на фронтах Европы. С другой стороны, это способствовало затягиванию войны на Тихом океане на четыре года. На первом этапе войны (декабрь 1941 – 1942 г.) Япония оккупировала и поставила под свой контроль огромные материковые и океанские территории общей площадью 10 млн. кв. км с населением 400 млн. чел., практически не встречая серьезного сопротивления американцев и европейцев, при определенной поддержке национально-буржуазного крыла НОД против “белых колонизаторов”.
Захватив часть Новой гвинеи, Филиппины, многи острова Тихого океана, Япония к 1942 г. оккупировала территорию площадью около 3,8 млн. кв.
км. (не считая Китая и Кореи). Однако вскоре стали сказываться стратегические просчеты японского командования.
оно недооценило роль авианосцев и подводных лодок в морской войне, вследствие чего в сражениях с американским флотом в Коралловом море (май 1942 г. ), у острова Мидуэй (июнь 1942 г. ), у Соломоновых островов (сент 1943 н.
– март 1944 г. ) японский флот и авиация терпели тяжелые поражения.
На втором этапе (1943 – первая пол. 1944 г.) Япония пытается освоить громадные материальные и людские ресурсы оккупированных территорий, однако малый тоннаж торгового флота и методичное его уничтожение американской авиацией не позволили Токио воспользоваться в существенной мере ресурсами азиатских стран. Это привело к трудностям в снабжении ВПК необходимыми материалами и недостатку продовольствия в самой Японии. Национально-буржуазные лидеры НОД, разочаровавшись в “освободителях” от белого колониализма, начинают переходить на антияпонские позиции. Предоставление Токио фиктивной независимости, бывшим колониям военно-стратегического положения Японии уже не может улучшить. На третьем этапе (вторая пол. 1944 – 9 мая 1945 г.) начинается перелом в войне на Тихом океане с переходом инициативы в руки американцев. США имели возможность благодаря своему военно-техническому превосходству перенести военные действия к берегам Японии уже в к. 1944 г., отрезав ее от захваченных территорий. Однако Вашингтон исходил в первую очередь не из военно-технических, а из политических соображений: нельзя было позволить НОД воспользоваться ситуацией для освобождения от японцев собственными силами с последующим провозглашением независимости. Поэтому американские войска вели наступление по всему периметру японской обороны “от пальмы к пальме”. На этом этапе ухудшается внешнеполитическое положение Японии. Советский Союз продемонстрировал свое недовольство провокационными акциями Токио (“малая пограничная война” вдоль советско-манчжурской границы, потопление 40 советских торговых кораблей, шпионаж в пользу Германии и другие действия, противоречившие Пакту 1941 г.). Вслед за аннулированием японской концессии на разработку природных ресурсов Северного Сахалина И. Сталин в речи по случаю 27-й годовщины Октябрьской революции назвал Японию в числе “агрессивных наций”, угрожающих цивилизованному человечеству. На Ялтинской конференции было принято принципиальное решение союзников по антигитлеровской коалиции о вступлении СССР в войну против Японии через два-три месяца после капитуляции Германии. В апреле 1945 г. Москва заявила о своем желании выйти из советско-японского Пакта о нейтралитете, срок действия которого заканчивался в апреле 1946 г. Однако в Токио привыкли, что в истории русско-японских отношений Россия всегда была обороняющейся, а не нападающей стороной, и необходимых выводов из демонстративных жестов СССР не сделали. На четвертом этапе войны (9 мая – 8 августа 1945 г.). Решимость японцев продолжать войну было доказано в ходе боев за Окинаву, начавшихся весной 1945 г. В их ходе союзники понесли столь тяжелые потери, что были вынуждены отказаться от планов высодки своиз войск непосредственнов Японии, перенеся их срок на середину 1946 г. На этом этапе активизируется американское воздушное и морское наступление вблизи японского побережья. Превращение США в ядерную Державу в июне 1945 г. сделало для них нежелательным вступление СССР в войну против Японии, т. к. оно предполагало восстановление не только потерянных по Портсмутскому миру 1905 г. позиций России, но и дополнительные территориальные приобретения (Курильские острова). Стремясь не допустить усиления позиций СССР на Дальнем Востоке, западные Державы и чанкайшистский Китай в июле 1905 г. предъявили Токио ультиматум – Потсдамскую Декларацию: в обмен на безоговорочную капитуляцию перед ними Японии гарантировалось сохранение за ней 4-х главных островов Японского архипелага (Хоккайдо, Хонсю, Сикоку, Кюсю) и доступ к мировым источникам сырья. Целью авторов Декларации было выведение Японии из войны до вступления в нее Советского Союза. На решимости яонцев сражаться не сказались и атомные бомбардировки Хиросимы и Нагасаки (6 и 9 августа 1945 г.). Атомная бомбардировка Хиросимы и Нагасаки была последним средством убеждения Токио согласиться с предложенным в Декларации вариантом завершения войны. Экстремисты из числа японских военных воспрепятствовали принятию этого документа, что сделало неизбежным вступление СССР в войну против Японии 8 августа 1945 г. В марте 1945 г. Сов. Союза денонсировал договор с Японией о ненападении и, выполняя союзнические обязатльства, принятые на Крымской конференции, после переброски войск на восток 9 августа 1945 г. начал боевые действия против Квантунской армии. Она была разгромлена в короткие сроки, и уже 14 августа император был вынужден объявить о безоговорочной капитуляции Японии. Акт о капитуляции был подписан 2 сентября 1945 г. на борту американского линкора “Миссури”.
Современная японская дипломатия и пропаганда утверждают, что “вероломное” выступление СССР против Японии за 8 месяцев до окончания срока действия советско-японского Пакта о нейтралитете породило международно-правовую коллизию, затрагивающую не только морально-политический, но и территориальный аспект послевоенных отношений между нашими странами. Представляется, что причиной коллизии стала внешняя политика Токио после заключения Пакта, породившая логическое противоречие его основной смысловой ст. 2 (дух Соглашения) и уточняющей второстепенной ст. 3 (буква Соглашения). По своему духу (ст. 2) Пакт носил оборонительный, а не наступательный характер: в случае агрессии против Японии со стороны третьей Державы (напр., США) Москва обязана была соблюдать нейтралитет по отношению к жертве агрессии до апреля 1946 г. На практике же, после подписания советско-японского Пакта Япония сама совершила агрессию против США и тем самым выхолостила оборонительное содержание Пакта: СССР не был связан обязательством соблюдать нейтралитет по отношению к агрессору и, тем более, потерявшую всякий смысл в этой ситуации ст. 3 о сроках нейтралитета. Таким образом, дипломатические и пропагандистские инсинуации послевоенной Японии относительно “вероломства” Москвы лишены серьезных оснований и фактически являются попыткой обелить агрессивную политику милитаристской Японии в годы Второй Мировой войны. К сожалению, дипломатический арсенал японской стороны в данном вопросе пополняют и некоторые отечественные специалисты, полагающие, что, начав войну с Японией, СССР “в определенной мере нарушил свои международные обязательства” (см.: Пунжин С. М. СССР – Япония: можно ли при помощи права решить проблему “северных территорий?”. – Советское государство и право. 1991, №7). Япония приняла условия Потсдамской конференции о безоговорочной капитуляции. Вслед за этим она была оккупирована американскими войсками, действовавшими от имени союзных держав. С этого времени и до вступления в силу в 1952 г. Сан-Францисского мирного договора верховная власть в стране находилась в руках США (США присвоили себе важнейшие гос. функции, финансы, внешнюю торговлю, суды, полицеский аппарта, ограничили законодат. власть парламента, все функции внешней политики находились в руках оккупационных властей. В сент 1945 г. были распущены армия и карательные органы, националистические организации. Также были предоставлены ряд демократических прав японскому населению. Религия синто была отделена от государства. 3 ноября 1946 г. было принятие конституции).
Страницы истории УДК 339 США И ЯПОНИЯ НАКАНУНЕ ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ (1937-1939 гг.) © 2014 г. М.Г. НОСОВ Институт Европы РАН, Москва Американо-японские отношения в период между июлем 1937 г., когда захват Маньчжурии перерос в широкомасштабную войну между Японией и Китаем, и началом Второй мировой войны в сентябре 1939 г. можно характеризовать как крах американских надежд на сохранение Версальской системы в Тихоокеанском регионе. В этот период политика США в отношении Японии стала постепенно переходить от увещеваний японских агрессоров к возможному противостоянию. Переговоры и американские призывы к благоразумию и здравому смыслу и даже угрозы введения экономических санкций не слишком действовали на японских политиков и военных, заявлявших об установлении «нового порядка» в Азии, официальной целью которого было якобы «освобождение народов Азии от белого колониализма», а на деле являлось перераспределением ресурсов региона в пользу Японии. Ключевые слова: США, Япония, Китай, СССР, умиротворение, Мюнхенское соглашение, санкции. Эволюция американской политики в отношении Японии в 1937-1939 гг. постепенно шла от благодушных надежд на сохранение мира к готовности противостоять японскому милитаризму. В телеграмме посла США в Токио Джозефа Грю, направленной 1 января 1937 г. госсекретарю Корделлу Хэллу, посольство оценило перспективы развития американо-японских отношений на предстоящий год как «не внушающие пессимизма» [10, p. 2]. В своём дневнике на странице за 12 февраля того же года Грю, описывая свою встречу со спикером МИД Японии Амау Эй-ити, который в апреле 1934 г. выдвинул доктрину, направленную против «политики открытых дверей», Джозеф Грю тем не менее, назвал свою главу «Время, когда японо-американские отношения были лучше, чем когда-либо» [14, p. 205]. К этому моменту американцы более или менее смирились с японским захватом Маньчжурии, начавшемся в 1931 г., и пытались приспособить сло- * НОСОВ Михаил Григорьевич – доктор исторических наук, член-корреспондент РАН, заместитель директора ИЕРАН. E-mail: mikhailnosov@mail.ru. Продолжаем цикл статей об истории развития отношений США и Японии. См.: «США ❖ Канада». 2011: № 1, 2, 7, 11; 2012: № 4 и 11; 2013: № 7, 12 – Ред. жившуюся ситуацию к собственным интересам в Китае. Американцы считали, что японцы не смогут освоить экономическое развитие этих провинций и прибегнут к американским капиталам и технологиям в рамках политики «открытых дверей». Кроме того, японский протекторат над северными провинциями Китая рассматривался Вашингтоном как своего рода санитарный кордон на дальневосточных границах СССР. Оптимизм американцам внушала и фигура пришедшего к власти в феврале 1937 г. премьер-министра генерала Хаяси Сендзюро, которого посол Грю охарактеризовал как «солдата до мозга костей, честного, рационального, прямого, умеренного, влиятельного в армии, хотя и не слишком опытного в политике и в государственном управлении» [10, р. 708]. Назначенный же в марте министром иностранных дел Сато Наотакэ имел репутацию либерала, что позволило американскому послу срочно доложить в Вашингтон – назначение Сато «явно свидетельствует о постоянном конфликте, существующем в Японии между либеральной дипломатией старой школы и бесноватой, бряцающей оружием дипломатией, сложившейся после Маньчжурского инцидента 1931 года» [10, р. 49]. Реакция американского посла в Токио на изменения в японском политическом истеблишменте, чья позиция в определённой степени влияла на принятие решений в Вашингтоне, всегда отражала его тайную надежду на смену политического курса Японии, что далеко не полностью соответствовало реальности японской политической кухни. Расчёт на либерализацию связывался с политической репутацией новых фигур в правительстве и с их отдельными не всегда откровенными высказываниями. Посол Грю всё ещё считал, что маятник политической конкуренции раскачивается между милитаристами и либералами, которые в конечном счёте одержат верх над военными. Подобной же точки зрения придерживалось и руководство США, и американские общественные деятели, всё ещё надеявшиеся, что либерализм «демократии Тайсё» и основанная на здравом смысле оценка экономических и военных потенциалов обеих стран, возьмёт верх над милитаризмом. Американские оценки политики Токио основывались и на допущении, что японская экономика не готова к широкомасштабной войне ни с СССР, стоявшем на первом месте в планах японского Генштаба, ни с Китаем, где Япония продолжала вести не слишком интенсивные военные действия против армии Чан Кайши. При этом не учитывалось, прежде всего, то, что Япония уже после захвата Маньчжурии твёрдо встала на рельсы мобилизационной экономики в рамках провозглашённого лозунга о создании «тотального государства», что и определяло политическую ориентацию страны. Правительство выделило крупные государственные дотации на развитие тяжёлой промышленностью, где были размещены военные заказы, уровень заработной платы упал, а рабочий день увеличился до 11-ти часов. Не понимал Грю и того, что за частой сменой политических фигур на Олимпе власти стояла сложная борьба между политическими партиями, императорским двором и военными, чья роль с каждым годом возрастала. В конце мая 1937 г. кабинет Хаяси ушёл в отставку, а новый премьер-министр Коноэ Фумимаро и министр иностранных дел Хирота Коки особым либерализмом не отличались, поскольку, хотя и не считали всевластие военных благом для Японии, выступали за проведение агрессивной внешней поли- тики. Новый премьер был противником международных договорённостей 1920-х годов и Лиги Наций как инструмента урегулирования международных споров. Он считал, что всё это консервирует несправедливое распределение территорий и ресурсов и что Япония «должна отбросить идеи мира, основанные на принципе статус-кво, и выработать новые принципы международного мира, основанного на текущих подходах». Коноэ делил страны мира на «имеющие ресурсы и земли» и «не имеющие их». Относя Японию ко второй группе, он считал, что мир должен был обеспечить Японии «право на выживание» [16, р. 38]. Американский оптимизм был окончательно развеян событиями июля 1937 г., и прогнозу Грю не было суждено сбыться. Новое японо-китайское столкновение началось вечером 7 июля 1937 г. с незначительного эпизода. Во время регулярных маневров японского батальона, дислоцированного вблизи моста Люгоцяо (мост Марко Поло; см. фото) в 30 километрах от Пекина , было сделано несколько холостых выстрелов в сторону казарм китайской 29-й армии. Китайцы ответили выстрелами, которые никакого вреда японцам не причинили. Во время вечерней поверки обнаружилось отсутствие одного японского солдата, в исчезновении которого обвинили китайцев. К моменту, когда солдат вернулся из самоволки, была объявлена тревога, информация о случившемся была доложена по инстанции и началась перестрелка между противостоящими гарнизонами. Обе стороны подтянули подкрепления и начали интенсивные военные действия. В Японии инцидент был расценен как нарушение достигнутого в 1935 г. японо-китайского соглашения о том, что китайские войска не могут вводиться в провинцию Хэбэй, в территорию которой входил Пекин. По словам премьер- Выпускник Гарварда и карьерный дипломат Грю до самого нападения на Пёрл-Харбор был убеждён в том, что войны с Японией удастся избежать, а то, что ему говорят на дипломатических раутах японские политики, соответствует реальности. В дневниковой записи от 5 декабря 1941 г. посол цитирует частное письмо к нему «известного японского политика», уверенного в том, что «переговоры в Вашингтоне закончатся благополучно». Запись заканчивается словами: «По моему мнению, это письмо является прекрасным примером существующего сегодня общественного мнения в Японии» [14, р. 486]. К 1937 г. Японские войска располагались во многих районах Китая, включая Тайвань, где они находились с 1895 г., в соответствии с Симоносекским договором, в трёх провинциях Маньчжурии (Хэйлуцзян, Кирин, Ляонин) и в части провинций Жэхэ (до 1955 г. – провинция на севере-востоке Китая, сейчас часть провинций Хэбэй, Ляонин и Внутренняя Монголия) и Чахар (до 1952 г. провинция во Внутренней Монголии сейчас часть провинций Хэбэй и Шаньси), захват которых был осуществлён в ходе так называемого Маньчжурского инцидента. Кроме этого японские войска после участия в подавлении Боксёрского восстания в 1901 г. находились в районе Пекина и Тяньцзина, на Ляодунском полуострове (в соответствии с Портсмутским миром 1905 г. Японии отошли Порт-Артур и Далянь) и Шаньдунском полуострове (после Первой мировой войны Японии отошли бывшие германские территории на полуострове Шаньдун) и в международном сеттльменте в Шанхае. министра Японии Коноэ, случившееся явилось «результатом антияпонской военной акции со стороны Китая» [20, р. 444-446]. Первоначально инцидент носил довольно ограниченный характер и было очевидно, что японское правительство проявляло определённую заинтересованность в его урегулировании. В Токио многие политики считали, что конфликт будет мешать подготовке к решению стратегической задачи – войне с СССР. Противники расширения военных действий исходили и из того, что расходы на новую войну подорвут возможность сосредоточить экономические и военные ресурсы на реализации установления японского господства во всей Азии, а использование экономики Маньчжурии пока было не достаточным для решения долгосрочных задач японской политики. В то же время и в Японии, и в Китае существовали силы, препятствовавшие мирному урегулированию инцидента. Обладавшие всё более растущим политическим весом, японские военные видели в расширении военных действий фактор укрепления своего влияния и получения новых военных ассигнований. Руководство Квантунской армии считало, что случившееся у моста Марко Поло, предоставляет хороший шанс для расширения японского военного присутствия в Китае. Деловые круги видели в войне возможность для дальнейшего развития экономики. По словам министра торговли и промышленности Ёсино Синдзи, «правительство рассматривало инцидент как возможность сделать ещё один решительнДля дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.
Источники:
